Как Китай совершил главную ошибку в истории своей цивилизации

Большинство современных европейцев, наслаждающихся удобствами жизни на самом богатом континенте Земли, уверены, что Европа испокон веков была самой развитой частью человечества. Что именно ее наука, искусство, философия всегда оказывали решающее влияние на мировую цивилизацию. А между тем каких-то 500 лет назад ситуация выглядела с точностью до наоборот: на фоне Китая и Индии нищие европейские королевства были никому не интересными бантустанами на задворках ойкумены. Все начало меняться лишь в эпоху Великих географических открытий, да и то лишь потому, что Китай взял самоотвод. 

Европе изначально не повезло с климатом и почвами. Земли Индии и Китая были плодороднее, а технологии орошения и легкого унавоживания позволяли снимать по два урожая в год. В итоге китайцы могли позволить себе кормить на порядок большее число горожан, чем средневековая Европа. У них было больше ремесленников, городских рабочих, инженеров, ученых, поэтов.

В годы правления императора Чжу Ди (1403–1424) была создана Большая пекинская обсерватория — это целый, как сегодня сказали бы, институт мировой цивилизации из 2 180 человек, систематизировавший все известные к тому времени знания о мире. В результате на свет появилась энциклопедия, состоявшая из 4 000 томов. Для сравнения: библиотека английского короля Генриха V (1387–1422) насчитывала всего шесть рукописных книг, причем три из них достались ему по наследству.

Чжу Ди

Академические знания были вершиной пирамиды, покоившейся на громадном количестве инженерных технологий и умений, не известных тогда нигде в мире. Еще в X веке китайцы изобрели шлюзы, что позволило перемещать крупнотоннажные грузы по всей длине рек — Европа дойдет до этого через 400 лет. Уже в XIII–XIV веках в китайской текстильной промышленности использовались станки, работавшие от водяного колеса. Китай одевал своих подданных в разы лучше и дешевле, чем Европа, — в мягкий хлопок, в то время как европейцы носили грубую одежду изо льна и шерсти.

В Китае создавались работавшие на угле керамические заводы с тысячами работников, которые производили изделия с узорами, ориентированными на ближневосточных или европейских покупателей. Со Средних веков китайцы используют каменный уголь для выплавки металла — Европа перейдет с древесного угля на каменный только в XVI веке. Немудрено, что до XVIII столетия китайский булатный меч перерубал любой европейский клинок с одного удара.

Когда Чжу Ди на голом месте воздвиг Пекин, сделав его новой столицей империи, он превзошел тогдашний Лондон по территории в 1 500 раз, а по населению — в 50 раз. В 1400 году только в Центральном Китае проживало 85 миллионов человек, а во всей Европе — около 60 миллионов.

В 1415 году Генрих V почти завоевал Францию с 5 000 рыцарей и солдат, вооруженных луками, мечами и копьями. А теперь представьте себе высадку 100-тысячного экспедиционного корпуса китайцев на Европейском континенте. Корпуса, снабженного пушками с разрывными снарядами (не будем забывать, что Китай — родина пороха), добротно одетого и прекрасно защищенного от главного бича тогдашних европейских воинских контингентов — инфекционных болезней. Шелк, массово производившийся в Китае, отпугивал вшей — главного переносчика тифа. Китайцы к тому времени уже умели дезинфицировать и консервировать продукты пряностями, впрочем, их основное блюдо — рис — в консервации и не нуждалось. Наконец китайские штабы в избытке были снабжены бумагой для составления карт и рассылки приказов.

И вот им пытались противостоять нестройные толпы европейских “дикарей”, одетых в единственную грубую рубашку и кожаные штаны, защищенных допотопно выкованными доспехами, не знавших строя и не умевших маневрировать на поле боя. Сдается, что исход “великого похода для покорения белых варваров” был заранее предрешен…

Вы скажете: но это же фантастика! Сюжет для романа в жанре альтернативной истории! Никакая армия в мире ни тогда, ни сегодня не способна пересечь Евразию от края до края. По суше — да. И даже монголы, завоевав полмира, выдохлись в 1240-х в Польше и Венгрии, так и не дойдя до Германии. Но дело в том, что китайцы имели РЕАЛЬНУЮ ВОЗМОЖНОСТЬ перебросить в Европу армию такой численности через два океана — Индийский и Атлантический.

Китайские “линкоры” на фоне европейских скорлупок

За годы правления Чжу Ди было построено 1 681 новое судно, а весь китайский флот насчитывал 3 500 кораблей и судов всех типов, включая 250 судов-“сокровищниц”. Это были настоящие линкоры того времени — многопалубные, девятимачтовые, разделенные по новейшей методике тех лет водонепроницаемыми перегородками на отсеки.

В 1785 году американский просветитель, ученый и политик Бенджамин Франклин, чей профиль знаком каждому человеку, державшему в руках 100-долларовую купюру, предложил строить корпуса по “хорошо известной китайской модели, когда трюм большого корабля членится на отдельные отсеки тщательно просмоленными перегородками… чтобы течь в одном не распространилась на остальные, и, даже если отсек заполнится до самой ватерлинии, судно от этого не потонет”. Вдумайтесь, это написано через 350 лет после того, как китайцы стали широко применять данный метод.

Каждый из китайских “линкоров” имел 16 водонепроницаемых трюмов, корабль не терял плавучести даже в случае полного затопления двух из них. Были на кораблях и помещения, специально затапливаемые забортной водой. Там во время плавания содержали… дрессированных морских выдр, которые помогали матросам загонять в сети стаи мелкой рыбы, откуда она шла на стол команде.

Каждое из таких судов могло, приняв на борт 2 000 тонн груза, без захода в порт дойти до Малакки за пять недель, до Ормуза в Персидском заливе — за 12. И, надо сказать, корабли эти не простаивали. Чжу Ди организовал шесть больших экспедиций в Индийский океан, и еще одна состоялась в 1431–1433 годах — уже после его смерти.

В состав первой экспедиции, отправленной в 1405 году, вошло 250 кораблей и 28 000 человек команды. Китайцы проникли в самое сердце Индийского океана — на Шри-Ланку. Курс они держали по компасам и астролябиям. “Наши паруса плывут высоко, точно облака в небе, — писал летописец экспедиции. — День и ночь ведут они нас, скорые, точно звезды, по бешеным волнам”. Командовал экспедицией евнух-мусульманин Чжэн Хэ. В то время как в Европе тысячи женщин сжигались инквизицией за колдовство, а впереди были ужасы религиозных войн, в империи Мин царили веротерпимость и толерантность. Китайцы вовсе не собирались завоевывать и подчинять народы на берегу Индийского океана. Это была скорее демонстрация мягкой силы. Как писал император в декрете Чжэн Хэ: “Отправиться в дикие земли… и преподнести им дары, дабы поразить их демонстрацией нашего могущества”.

Демонстрация удалась вполне. Даже индийские князья, сами правители далеко не бедные, были впечатлены. А уж на побережье Африки китайцев и вовсе встречали с благоговейным трепетом, как приплывших из-за края земли богов. Вскоре послы из “варварских земель” поспешили в Пекин с ответными визитами, чтобы на месте убедиться в могуществе и славе китайской цивилизации.

Тут опять не обойтись без сравнения. Самый большой тогдашний флот в Европе был у Венеции — 300 галер. Эти суда хорошо подходили для плавания в закрытом Средиземном море, но для океанских походов не годились. Испанская Непобедимая армада, отправившаяся завоевывать Англию в 1588-м, насчитывала 130 кораблей, самый большой из которых был длиной 40 метров. У китайцев только судов длиной 120 метров имелось вдвое больше. Одно рулевое перо китайской “сокровищницы” по длине соответствовало корпусу каравеллы “Нинья” — флагманского корабля Колумба.

Но даже это не главное. Чтобы доплыть, нужно знать, куда плыть. Когда португальцы только-только начали выходить в Атлантический океан, прижимаясь к восточному побережью Африки и гадая, где же она заканчивается, в Китае уже была создана карта Африканского континента, на которой изображена его правильная треугольная форма.

Чжэн Хэ

Более того, старая венецианская карта, датируемая 1424 годом и явно перерисованная с китайского первоисточника, изображает Европу, часть Африки и… группу островов в западной части Атлантики. Это Карибские острова Гваделупа и Пуэрто-Рико. Таким образом, даже восточное побережье Америки китайцы, живя на другом конце земного шара, открыли как минимум на 70 лет раньше Колумба!

Китай отказывается от океана

В 1416 году Чжэн Хэ привез императору отловленного в Африке жирафа. В китайской мифологии было описано похожее животное — квилин, — якобы предсказавшее рождение Конфуция. Чжу Ди немедленно воспользовался подарком в идеологических целях, объявив, что прибытие квилина есть свидетельство благословения неба, ниспосланного его правлению. Кажется, это был единственный практический результат китайских экспедиций…

Ответить на вопрос, почему Китай не отправил флот на завоевание Европы, очень просто: она китайцам была нужна не больше, чем современным европейцам — нищая, раздираемая внутренними войнами Сомали. Сложнее понять, почему империя Мин отказалась от экспансии в Индийском океане — оси тогдашней мировой торговли, связывавшей Поднебесную с богатейшими регионами Ближнего Востока. Овладев им, Китай, к XV веку обогнавший Европу в развитии как минимум на 200–300 лет, в течение двух-трех поколений превратился бы в мирового гегемона, равного которому на планете не было и нет. Ведь даже современные США пока не обладают столь внушительным технологическим отрывом от ближайших конкурентов.

Вместо этого империя Мин добровольно отказалась от экспансии и “сосредоточилась на себе”. Произошло это по историческим меркам мгновенно и обычно объясняется сменой правителя. Коллизия между Чжу Ди и его наследником Чжу Гаоши очень напоминает драму Петра I и царевича Алексея. Недовольные активной политикой императора китайские мандарины исподволь внушали сыну императора, что Китаю дорого обходятся его грандиозные планы, что народ ропщет. Что император, наконец, неправильно выбрал место новой столицы, предпочтя суровый север Пекина благодатному Нанкину. А теперь представьте, что Алексей взошел на трон после Петра, повелел вернуть столицу в Москву, забросил флот, заколотил “окно в Европу” и вернулся к идеалам старой доброй Руси-матушки. Именно это и произошло в Китае.

Заняв в 1424 году место умершего отца, Чжу Гаоши в первый же день своего правления издал декрет о прекращении строительства новых кораблей. Как внушал ему его главный советник мандарин Лю: “Экспедиции Чжэн Хэ были пустой тратой огромных средств и, что еще важнее, человеческих жизней, поскольку люди во время плавания мерли тысячами, как мухи”.

Действительно, эскадры Чжэн Хэ недаром назывались Золотым флотом, на их снаряжение тратилось порой до трети годового бюджета империи. И потери в экспедициях были. Но португальцам экспедиции в Индийский океан обходились еще дороже — у них, бывало, вымирало до 90% корабельных команд. Их это не останавливало, как не останавливает нынешних беженцев из Африки путешествие на утлых суденышках через Средиземное море в вожделенный рай Европы. Европейцам XV века Азия казалась богатым раем — стоило рисковать. У китайцев стимулов было меньше.

“Китай в состоянии производить все необходимые для жизни товары и продукты самостоятельно. Мы вас спрашиваем: зачем империи тратить средства на закупку дорогостоящих безделушек за границей?” — транслировал Чжу Гаоши внушенные ему мысли. Новый император по-своему трактовал конфуцианское учение: “Избавить человека от нищеты — все равно что вывести его из охваченного пожаром дома или вытащить на берег из бурных вод быстрой горной реки. Благонамеренный человек в подобном случае не должен колебаться”.

Вернувшись на родину, капитаны и адмиралы Золотого флота подверглись унижениям и даже репрессиям. Сам Чжэн Хэ был отправлен в почетную отставку. При следующем императоре — Чжу Чжаньцзи — будет совершено последнее плавание Золотого флота, но после его смерти корабли окончательно встанут на прикол. Чертежи огромных “линкоров” были уничтожены, как и почти все карты и документы экспедиций. В 1500 году постройка корабля с числом мачт более двух стала приравниваться к государственной измене. Еще через 50 лет преступлением объявлялся выход в море на любом судне. Началось переселение людей с побережья вглубь страны.

Этот добровольный отказ от развития, от торговли с внешним миром выглядит какой-то нелепой прихотью отдельных лиц. Но на самом деле это была глубоко продуманная политика правящей в Китае бюрократии — мандаринов. Победив в политической борьбе в кулуарах Запретного города — императорской резиденции в Пекине, они больше не выпустили власть из своих цепких рук, насаждая идеологию стабильности.

image description

Становым хребтом империи было объявлено мелкое и среднее крестьянство. Над ними возвышалась бюрократическая управляющая надстройка. Все остальное лишь терпелось, но до известных пределов. Купцов, торговцев, банкиров мандарины не одобряли. Ведь они оказывали негативное воздействие на социум, раскачивая и расшатывая его своей конкуренцией и естественным стремлением к увеличению собственного богатства. Стабильность же была главной ценностью конфуцианского учения. Огромной армии чиновников проще контролировать жизнь страны, в которой нет стремления к росту, где не приветствуется инициатива, зато поощряется желание “учиться у предков”.

И по-своему эти люди правы! Американский профессор Стивен Пинкус в монографии “1688 год: первая современная революция” блестяще показал, как именно рост доходов купечества от заморской торговли в итоге привел к политическому перевороту в Англии. Богатые люди не склонны терпеть над собой абсолютную власть, которую не могут контролировать. В результате сначала Гражданской войны, а затем Славной революции король навсегда потерял реальные властные полномочия, которые отныне принадлежали третьему сословию — нарождавшейся буржуазии. Именно этого сценария и мандарины, и императоры Китая стремились избежать любой ценой. Даже ценой развития страны.

Не прошло и 100 лет после последней экспедиции Золотого флота, а страну стало не узнать. Экономика сначала стагнировала, а потом наступила деградация. В XVII веке в Европе уже вовсю использовать ткацкие станки, а в Китае забыли, как их строить. Да и для чего? Элита не хотела инвестировать капитал в производство и торговлю, это занятие “низких”. Земля, предметы роскоши, рабы — вот что отличало достойного от презренных. Даже смена династии в результате маньчжурского завоевания не изменила курс, взятый Китаем, — курс на самоизоляцию от мира.

Подъем Европы, деградация Китая

В отличие от китайцев, появление на побережье Индийского океана первых европейцев поначалу никого не впечатлило. Все команды флотилии Васко да Гамы насчитывали 150 человек — экипаж среднего размера китайской джонки. Когда один из индийских раджей увидел жалкие дары, которые португальцы привезли ему от имени своего короля, то даже отказался их принять, чтобы не ронять свое достоинство.

Впрочем, быстро выяснилось, что тогдашние европейцы тем и отличались от тогдашних китайцев, что приплыли забирать, а не делиться. Там, где не хватало злата, в ход шел булат. Вскоре с помощью военной силы сначала португальцы, а затем сменившие их голландцы, французы и, наконец, англичане, установили контроль за торговыми путями в Индийском океане. И дело тут не в превосходстве европейского оружия. Народы Азии были поражены той яростью, с какой сражались европейцы.

Их солдаты не боялись ни вдесятеро превосходящего противника, ни болезней, которые выкашивали их почище вражеских стрел. Жажда золота заставляла их преодолевать все мыслимые и немыслимые препятствия, идти в самоубийственные атаки и в итоге… побеждать. А если они проигрывали, то нищая, раздробленная, постоянно воевавшая и непрерывно рожавшая новых солдат Европа выбрасывала в океан на поиски славы, подвигов, а главное, денег новые отряды закаленных бойцов. И по мере накопления богатства в руках европейцев сначала в Англии, затем во Франции, а потом и по всему континенту экономическая, а позднее политическая власть будет переходить из рук королей и бюрократии в руки буржуазии.

С победы капитализма в масштабах всего континента и начался тот самый “подъем Европы”, который к концу XIX века привел к установлению ее господства над всем миром. В 1438 году европейским рыцарским ополчениям нечего было противопоставить китайской регулярной армии. В 1838 году в ответ на уничтожение запасов опиума у дилеров небольшой экспедиционный отряд англичан поставил на колени некогда могущественный Китай.

Такова была цена отказа Китая от океана. Ошибки, исправлять которую он начал только в конце ХХ века. Что ж, во всяком случае от нынешних европейцев Чжу Гаоши памятник заслужил. Ведь еще неизвестно, как выглядела бы сегодня Европа, не сгнои он Золотой флот в далеком XV столетии…

Из архива журнала Titanium