Александр Ральчук. Прислушиваясь к Хайдеггеру или Пересотворение мира и его токсичная обетованная земля

Январь 28, 2020

Продолжая начатое в TiTanium рассмотрение проблем глобального цивилизационного кризиса, представленных в докладе Римского клуба «Come On! Капитализм, близорукость, население и разрушение планеты», предлагаем новый материал на эут тему, написанный Александром Ральчуком, специалистом по экономико-математическому моделированию, к. э. н. и PhD – доктором философии по западной терминологии, а по мировоззрению – философом

Если рассмотрение, характеризуя патологическое состояние нашего времени, сосредоточивается в основном на необходимости нового Просвещения (Просвещения 2.0) как на «кроне» того, что следует вырастить, то материал исходит из исследования глубинных, смысловых «корней» кризисности. При всей неразрывности «корней» и «кроны» суть «корней» выводима из фундаментальной онтологии Мартина Хайдеггера. Из онтологии следует, что мировоззрение нынешнего человечества, оборачивающееся теперь и против него самого, и против природы, имеет давние истоки. Они относятся к VII – V векам до н. э., когда, собственно, формировалось исходное (западное) философское мышление человека, теперь неявно и масштабно уже для всего человечества предопределяющее его обыденные менталитет и поведение. Тогда, в силу многих обстоятельств, мышление сформировалось таким образом, что стало исподволь подвигать цивилизацию к нарастающей кризисности, близоруко воспринимаемой ныне как «прогресс» – к пересотворению мира.

Эпоха пересотворения мира

«Пересотворение мира» – неологизм, обозначающий глобальные преобразования природного и социального универсумов (миров) в нашу эпоху постмодерна, сопряженную с возникновением информационно-сетевого (постиндустриального) общества. Пересотворение, как переустройство исходно органичного мира, имеет давние истоки (культурные, научно-технические, торгово-экономические, военно-политические), разнообразие локализаций, временных начал и интенсивностей действия, исходно обозначаясь еще в премодерне и нелинейно, масштабно возрастая уже в модерне. Однако в эти эпохи оно было еще «от человека», определяясь его смыслами и целями, имело «человекомерный» характер. Ныне же в пересотворении мира происходит радикальный перелом: приобретая глобальные масштабы, оно определяется уже преимущественно интенциями цивилизационного инструментария социума. Таким образом формируется тренд его «расчеловечивания», который, как показано в докладе, не вызывает особой научной и общественной обеспокоенности.

Происходящая инверсия пересотворения – от его «человекомерности» до «расчеловечивания» – глубинно предопределяется неким «патологическим геном». «Ген» исходно заложен в подобной человеческой активности. Он неявен при прежней, ограниченной в своих возможностях и инструментарии преобразовательной деятельности социума. Напротив, «ген» становится самодостаточной силой в нынешних условиях, когда операциональные возможности инструментария начинают преобладать над потенциалом органичного человека и всё более изменять сам уклад его жизни.

Два ключевых аспекта выделяются в инверсии. Первый – онтологический, связанный с философией цивилизации – цивилизационной онтологией. Второй аспект – синергетический, сопряженный с процессами изменений, которые происходят с сущим (т.е. тем, что так или иначе «есть») в цивилизации. Аспекты соотносятся между собой как причина и следствие проявляющегося сейчас формата пересотворения мира.

Александр Ральчук

Первое и другое начала философии

Первый аспект раскрывается в упоминавшейся фундаментальной онтологии. По Хайдеггеру (Х.) мыслить и, соответственно, действовать, человечество может в одном из двух альтернативных философских «регистров» – первого или другого (второго) начал. Начала одинаково связаны со стремлением понять бытие, но представляют они его по-разному, что, в конечном итоге, отражается на мировоззрении и поведении широкого социума. Первое начало, не будучи в состоянии адекватно понять трансцендентное бытие, видит бытие «отсюда» – как общую основу множества уже наличествующих вещей/сущих. Это формирует, в конечном итоге, характерное для начала утилитарно-рациональное, или «горизонтальное» мышление относительно любого реально (или виртуально) обозначенного сущего. Такая неадекватность представления бытия преодолима в другом начале философии. В нём бытие понимается «оттуда» – как некая трансцендентная «родина», откуда всё сущее. Поэтому другое начало формирует иное – «вертикальное» мышление, открытое одновременно и в направлении трансцендентного бытия и сущего.

Подобное мышление как бы надстраивается над некорректным в понимании бытия, но в практике «удобным» утилитарно-рациональным мышлением. Отсюда мышление другого начала видит сущее в его пространственно-временной «открытости» и в смысле иных, неявных и глубинных возможностей и перспектив, чем исходно данная очевидность сущего. Однако человечество в эпоху «досократиков», когда была возможность выбора между первым и другим началами, пошло по пути первого начала. Начала провокативно-очевидного для мышления и на его основе всё более захватывающе-притягательной деятельности, но в перспективе губительной для человеческой (именно как человеческой) цивилизации. «Только Бог сможет еще нас спасти» – печально констатировал в конце жизни Х.

Онтологический эгоизм мирового социума

Итак, мышление первого начала способно с «наглядной» выгодой для его обладателя, находить упрощающие (в перспективе соответственно понимаемого бытия) решения буквально в любой ситуации. Такая мыслительная вседозволенность порождает нигилизм и сопряженную с ним волю к власти (Ф. Ницше), которые становятся доминирующим настроением глобального социума эры развернутого пересотворения, что, очевидно, не соответствует глубинной миссии человечества в мире (находиться в «истине бытия», по Х.).

Отсюда у человека возникает ложное и эгоистическое представление, что он предназначен занимать «центральное место» посреди мира, всё истолковывая и преобразуя по своим меркам. Мерки, при которых социум видит всю возможную реальность только как некий единственно предстоящий, «поставленный» перед ним материал, подлежащий по его замыслу, «переработке», Х. именует «поставом» (нем. – Gestell). Иными словами, здесь в представлении человека нет ничего иного, кроме этого материала, причем в форме, которая только и допускает такую переработку – форме однозначно фиксируемой, измеряемой и технологически преобразуемой из одного вида в другие. «Жизнь в поставе», с созданием и использованием тех артефактов, которые сами по себе никогда бы не возникли, позволяет человеку заглядывать в глубины универсума, и за его «край», бодро завоевывать трехмерное пространство с помощью голографии и 3-Д принтеров и, наконец, «биовластно» вторгаться в поток самой жизни. Но что характерно для подобного «переделывания мира»:

Профанация таинства универсума, с созданием множества искусственных миров, призванных как вытеснить единый органичный дом-универсум, так и преобразовать естественную глубину человеческого поведения в поверхностно-актуальное «общество спектакля» (Г. Дебор).
Начинание преобладающе многого с «чистого листа», не считаясь с какой-либо традицией: «То, что в течение тысячелетий составляло мир человека, в настоящее время как будто потерпело крушение. Мир, возникающий в качестве аппарата обеспечения существования, принуждает всё служить ему. То, чему в нём нет места, он уничтожает» (К. Ясперс).
Впадание в некое «энергобесие», когда погоня за энергией приобретает панические черты. Отсюда весьма вероятно, что «вся система трансформации мира посредством энергии вступит в вирусную эпидемическую фазу» (Ж. Бодрийяр).
Невидение того, что в результате подобного эксперимента человеку суждено превратиться в «постчеловека» с потерей своего прежнего органично-трансцендентного статуса, становясь в пределе «чужим самому себе» (Ю. Кристева).
Представление, что всё идет по своим, человеческим, правилам и желаниям, тогда как, по сути, социум выполняет некое неосознаваемое им исследование с далеко идущими последствиями: «Мы производим эксперимент над истиной! Возможно, человечество от этого погибнет! В добрый час!» (Ф. Ницше).