ALTUM: гордость за репутацию

Обычно руководителя фонда государственной финансовой поддержки Altum Рейниса Берзиньша спрашивают о конкретных и точных вещах: программах фонда, экономических аспектах, кредитах, гарантиях. В этот раз мы попросили его рассказать о том, что, казалось бы, нельзя измерить, — о его гордости за Altum. И тут выяснилось, что гордость прекрасно измеряется в цифрах.

— У Altum среди предпринимателей, несмотря на то что это государственное учреждение, хорошая репутация. На чем это базируется?

— Я думаю, чтобы иметь хорошую репутацию, важно меньше говорить, а больше делать. Altum появился в 2015 году из трех организаций: SIA Latvijas Garantiju aģentūra (LGA), VAS Lauku attīstības fonds (LAF) и AS Attīstības finanšu institūcija (AFI). И когда он создавался, было много мыслей и идей, каким он должен стать. Однако только мы сами решали, что именно будем делать. И мы создали стратегию на 2016–2018 годы, в рамках которой улучшили имеющиеся программы и создали новые услуги. Например, у нас был Земельный фонд, но не существовало обратной аренды земли. У нас были одни виды гарантий, мы ввели еще и ряд других. Мы не просто пообещали какие-то программы поддержки сельского хозяйства или стартапов, мы их создали. Одну за другой. Если мы начинали с портфеля примерно в 350 миллионов евро, то сейчас это уже почти миллиард. Теперь мы не нишевые игроки, мы серьезные игроки.

Второе — мы очень следим за качеством. О качестве говорят цифры. У нас в первые годы доход вырос с 2,2 до 4, а перед ковидом уже до 8 миллионов евро. Это только чистая прибыль. Есть множество показателей, по которым можно оценивать банк, но один из самых важных критериев — NPL (non-performing loan — “просроченные кредиты”. — Прим. ред.), и, конечно, чем этот показатель ниже, тем лучше. Так вот, для меня большой гордостью является то, что этот большой скачок с 350 миллионов до миллиарда евро, который мы сделали, произошел не за счет того, что мы стали кредитовать слабые проекты, это скачок качественный.

И если уж говорить о качестве, то у нас кредитный рейтинг ВАА1 от агентства кредитных рейтингов Moody’s, выше нет ни у кого в Латвии. За исключением Латвийской Республики, у которой ААА. И третье — мы самостоятельно и даже несколько эгоистично выбираем лучшее, что имеется в частном секторе. Частный сектор работает быстро. И тут лучший пример — ковидные инструменты. Если посмотреть, как мы создали ковидные инструменты, то в нашем случае не было грантов, у нас были займы, гарантии и Фонд капитала. Мы понимали, что сейчас будут отменять многие сделки, и создали четкий алгоритм, по которому предпринимателю оказывается поддержка. К примеру, для получения гарантии у клиента собственный капитал на балансе должен быть не менее 10%, соотношение EBITDA DD EBITDA — не более 5%, способность выполнять обязательства — не менее 1%. Все это может показаться сложным, но финансистам тут все ясно. Решение принимается так. Условия для всех равные и понятные. То есть, во-первых, объективность, а во-вторых, скорость. На запрос о пополнении оборотных средств мы отвечаем за пять рабочих дней, на запрос о гарантиях — за два дня.

— Из чего складывается сравнительно большой объем финансирования Altum? Из госфинансирования, средств фондов?

— Как правило, финансирование Altum имеет несколько источников. И в первую очередь это различные фонды Европейского союза. Я уже упоминал о том, что Altum сложился из трех организаций: AS Attīstības finanšu institūcija, SIA Latvijas Garantiju aģentūra, Lauku attīstības fonds. Эти организации работали с фондами ЕС еще до появления Altum, так что мы это делать продолжаем. Это очень значительный ресурс. Что касается денег из ЕС, то сейчас это не только средства из фондов, но и RRF (The Recovery and Resilience Facility — Фонд восстановления и устойчивости). В ближайшие годы у нас будут весьма значительные ресурсы от RRF. Например, займы на энергоэффективность — 80 миллионов евро, на строительство съемного жилья — примерно 43 миллиона, на дигитализацию — больше 40 миллионов и так далее. Тут главное, что я хочу сказать: многие считают, будто европейские фонды — это большая бюрократия, но, друзья, это же общественные деньги!

Однако наибольшую гордость я испытываю от мысли, что нам удалось финансировать множество таких программ, на которые не выделялись деньги из фондов ЕС. Мы выпустили облигации. Пять лет подряд это делали, в том числе дважды за ковидное время. Это первое. И второе — нам удалось привлечь финансирование международных финансовых институтов — в частности, Европейского инвестиционного банка. И третий хороший пример — это пенсионные фонды, тут мы тоже свою программу выполнили на 110%.

— Ранее Altum финансировал главным образом небольшие и средние предприятия. В этом году было заявлено, что фонд намерен начать финансировать и крупные предприятия. Чем вызван такой переход?

— Altum, в принципе, выполняет функции государственной банковской поддержки. Когда создавался Altum, было принято специальное решение Европейской комиссии. И вплоть до начала ковида мы ориентировались на малый и средний бизнес, за редкими исключениями. С началом ковида все изменилось, скоро будет два года, как пандемия повлияла на предпринимателей. Вначале никто не знал, сколько это продлится. И мы решили создать программы поддержки не только среднего, но и крупного бизнеса: заем оборотных средств, гарантии ковидных каникул, позже и фонды основного капитала. По первым двум позициям мы работали как с маленькими, так и с большими предприятиями, а с фондами — только для крупных предприятий. Нашу помощь получили, например, OC Vision (Vision Express и другие их бренды), Lido. И мы этому очень рады. Раньше предприятий подобного типа в нашем портфеле не было.

— Каковы критерии отбора предприятий? Зависит ли это как-то от их сферы деятельности? Если да, то каким сферам отдается предпочтение?

— Относительно Altum проще сказать не о том, что мы финансируем, а о том, чего мы не финансируем. Программы по умолчанию созданы так, что мы предоставляем услуги всем, но по определенным критериям. За некоторыми логичными исключениями, такими, например, как, производство табачных изделий и оружия. А на почти все остальные отрасли наши услуги распространяются.

— Назовите, пожалуйста, наиболее успешные проекты, которые финансировал Altum.

— Ну, например, это Madara Cosmetics. В 2016 году они только строили в Марупе завод, очень современный, инновационный. И мы их поддержали. Прошло несколько лет, и в 2019 году на уровне стран Балтии приз от биржи Nasdaq получили только два предприятия: Madara Cosmetics и Altum. Идем дальше. Если мы говорим об инновационных предприятиях, то тут мы можем упомянуть HansaMatrix, Lightspace, Mobilly, Sonarworks. Из общепита можем назвать Lido. Из туроператоров — TezTour, Ipro. Из гостиниц — Mogotel. Из производств — Primex, Cido, Latvijas finieris. Сразу хочу сказать, что не все эти компании брали займы или “инъекции” в основной капитал. Есть те, кто использовал экспортные гарантии.

— На чем зарабатывает Altum? Каковы его финансовые и нефинансовые цели?

— Altum — это финансовое учреждение, которое, как и все остальные финансовые учреждения, стремится получить доход. Мы начинали с 2,2 миллиона евро, потом было 4, перед ковидом — 8. А в ковидное время наш доход мог бы составить 10,67 миллиона евро, но он был ниже, потому что мы сознательно решили оказать большую поддержку предприятиям, принимая на себя большие риски. Доход в это время не был самоцелью. Но то, что я хотел бы отметить, — Altum способен зарабатывать. Однако для нас важнее портфель активов, проще говоря — сколько проектов мы сейчас поддерживаем. Мы год от года не только наращиваем свои доходы, но и расширяем портфель.

— Назовите три причины, почему предпринимателю стоит обратиться в Altum.

— У нас примерно 35 программ. Главные направления — займы, такие же, как в банках, гарантии, которые мы предоставляем, когда предприятие берет кредит в банке, различные инструменты капитала, в том числе рисков, и фонд основного капитала. Очень разные сферы, малые, средние, а теперь еще и большие предприя­тия. Специальные продукты для сельского хозяйства. Но если бы мне нужно было назвать причины, почему следует прийти в Altum, я бы сказал: не путайте, мы с банками не конкурируем; если клиент может получить услугу в частном секторе, нам там делать нечего. Мы работаем там, где у клиента появляются сложности. Мы финансируем проекты, которые являются жизнеспособными и могут быть профинансированы, но они несколько рискованны для частного сектора.

Процентные ставки у нас не меньше, чем в частном секторе. Но тогда вы спросите: а в чем отличие? И на это у меня есть три конкретных ответа. Во-первых, мы берем более рискованные проекты, чем большинство банковских учреждений, то есть с меньшим обеспечением, ведь не всегда у предприятий есть большое обес­печение. Второе — наши кредиты выдаются на более длительные периоды времени. Например, земельный кредит в сельском хозяйстве — на 30 лет. Я не знаю ни одного кредитного учреждения, где выдали бы кредит на 30 лет в области сельского хозяйства. И третье — предприниматель может иметь меньший опыт, но если проект хороший, то мы за него возьмемся, для нас главное — идея.

— Как повлияла пандемия на работу Altum? Стало больше клиентов или меньше? На что начали больше просить денег? На поддержку бизнеса? Или на новые проекты?

— Когда возникли проблемы у ресторанов, отелей и всей сферы гостеприимства, мы предположили (и не ошиблись!), что вся эта ситуация может затянуться. И тут же стали разрабатывать инструменты поддержки предприятий в ковидный кризис. Так что это наша особая гордость. За это время мы выделили предприя­тиям примерно 105 миллионов евро. У нас до сих пор не было таких примеров, чтобы мы выделяли столько денег. Но я хочу отметить, что мы очень быстро выдали примерно 100 миллионов, а позже темп значительно снизился. Это произошло потому, что подключились программы поддержки предпринимателей от государства — например, программы грантов от Службы госдоходов (СГД). А зачем брать кредит, даже на самых дружественных условиях, если можно получить грант и ничего не отдавать? Однако то, что мы можем финансировать различные отрасли, еще не означает, что, если в один момент придут 150 заявок от фирм из одной отрасли, все они получат одинаковую поддержку. Нет, мы, как и любое банковское учреждение, оцениваем риски.

— Какую долю финансируемых фондом проектов занимают стартапы? Какие, например, стартапы Altum поддержал?

— Тут важно понимать, что мы говорим о технологических стартапах, а не о хобби, которое решили превратить в бизнес. И в связи с инновационными стартапами у нас сейчас имеются венчурные (Venture capital) фонды четвертого поколения. Когда мы говорим о привлечении денег из фондов ЕС, то в значительной степени эти деньги остаются как раз в венчурных фондах четвертого поколения. Мы создали ряд проектов для стартапов, начиная с акселерации и заканчивая так называемыми фондами роста. Их использовали, например, такие гиганты, как Printify, HansaMatrix, Lightspace, Mobilly, Sonarworks, — все это очень успешные проекты, мы очень рады, что помогли им. Но были, конечно, и такие стартапы, которые не смогли себя реализовать. Но в целом это хорошие примеры.

— Как, на ваш взгляд, Altum является кредитным или инвестиционным учреждением?

— Формально мы не являемся кредитным учреждением. Мы финансовое учреждение, но многие вещи делаем так же, как и многие банки, в том числе выдаем займы. И в то же время у нас есть и вторая сторона: мы со своими партнерами из частного сектора делаем инвестиции. То есть у нас есть программы, по которым мы работаем как кредитное учреждение, и есть те, по которым мы работаем как инвесторы. Но если посмотреть на наш портфель, на то, что у нас есть Фонд капитала, венчурные фонды, — мы оказываем больше услуг в плане выдачи займов, гарантий. Так что если бы мне пришлось выбирать, то я сказал бы, что мы все же ближе к кредитным учреждениям.

Текст: Елена Гусарова